Седьмая страница.

Последние годы жизни.

Ну а Аврора Шернваль дожила до 94 лет. О её последних годах жизни очень тепло в своих мемуарах написал бывший чиновник министерства государственных имуществ Константин Головин. В своё время он терпеть не мог сына Авроры Карловны – Павла Демидова, считая его плохо воспитанным человеком, который «с наивной откровенностью поклонялся собственному богатству и воображал, что весь он создан, главным образом, для того, чтобы наслаждаться жизнью». А вот мать Павла Демидова Головин просто боготворил. Уже на излёте своей жизни он вспоминал: «Но бесспорно самой замечательной женщиной, с которой мне приходилось тогда видаться, была, несмотря на свои 80 с лишком лет, известная Аврора Карловна Карамзина. Она всё похоронила в жизни, и горячо любимого мужа, и сравнительно недавно скончавшегося сына. И жизнь её всё-таки не казалась опустелой, а бодрость её деятельной души нисколько не пострадала от лет. Её семья расширилась – вот и всё, не только от того, что она становилась матерью для всех своих многочисленных племянниц, но и потому тоже, что делать добро было для неё потребностью. И добро это не ограничивалось, как у многих, простою щедростью – такая щедрость была бы ей не по силам – так как всё огромное богатство, унаследованное от первого мужа, Демидова, она отдала сыну: роскошный её дом по Морской был продан. Она уединилась в своей вилле близ Гельсингфорса, хозяйничала умело в своём маленьком имении Трескенде, а когда её вилла в одну зимнюю ночь сгорела со многими хранившимися там дорогими воспоминаниями, избалованная женщина до самой смерти скромно ограничивалась небольшим уцелевшим флигельком. С годами нрав её не изменялся ничуть. Сестра виделась с нею в Гельсингфорсе уже в половине 90-х годов, когда ей тоже, как и девятнадцатому веку, минуло 90. Она оставалась такою же светлою, тем духовным, не померкающим внутренним светом, который всегда сказывается и во внешности. Ни одного горького чувства, ни одного язвительного слова. А между тем несколько раз уже тяжёлое горе обрушивалось на эту знаменитую прежде красавицу, воспетую Пушкиным, на этот кумир Петербургского света ещё в эпоху Николая Павловича. Её, теперь уже ограниченные средства, не позволяли Авроре Карловне проживать в Петербурге, куда она наезжала лишь мельком, сохранив до конца свои близкие отношения к царскому семейству. Она была женщина глубоко религиозная – иные называли её поэтисткой – но это название к ней не шло; до того мягкою примирительною, полною снисхождения, оставалась всегда её тёплая вера».

Умерла Аврора Карловна Шернваль в ночь на 30 апреля 1902 года, завещав в своём гельсингфорсском особняке разместить музей финляндской столицы. Но и после смерти её драматическая судьба продолжала притягивать многих поэтов и художников. До нас дошла, к примеру, поэма Георгия Маслова, которая так и называлась – «Аврора».

Этот Маслов был провинциальным романтиком. Почти всё детство он провёл вместе с родителями в скитаниях. Сначала их семья жила в Моршанске. Потом они перебрались в Самару. Затем очутились в Симбирске. В 1913 году восемнадцатилетний паренёк отправился покорять тогдашнюю российскую столицу Петербург. Ему без труда с ходу удалось поступить на историко-филологический факультет университета. На первом курсе симбирский юноша стал бредить только Пушкиным. Кстати, его студенческие работы о великом поэте очень понравились С.Венгерову и Юрию Тынянову. А потом он влюбился в юную поэтессу Елену Тагер, которая свои первые стихи предпочитала печатать под псевдонимом Анна Регатт. Девчонка быстро вскружила парню голову. В марте 1916 года они поженились, а когда грянула февральская революция, то оба поспешили в Симбирск заниматься выборами в Учредительное собрание. Впрочем, до выборов дело не дошло. Февраль сменился Октябрём. Мирного исхода не получилось. Россия оказалась расколота. Маслов примкнул к белогвардейцам. Вместо побед он два года подряд испытывал лишь горечь отступлений. В итоге вчерашний романтик оказался в Красноярске, где в марте 1920 года скончался от тифа. Но, умирая, он успел докончить стиховой портрет Авроры Шернваль.

Как писал Тынянов, эта поэма «ещё строга и сдержанна, как более ранние стихи Маслова. Отчётливая (до линий историко-литературного реферата) композиция; традиционные, богатые архаическим весом, эпитеты; сжатость поэтических формул и переходов; тонкая эротика, воскрешающая полухолодную эротику Боратынского – черты эти, довольно точно, возобновляют красивую традицию».

Добавлю, позже очень трагически сложилась и судьба избранницы Маслова – Елены Тагер. После смерти мужа она, имея на руках малолетнюю дочь, чтобы не умереть от голода, вынуждена была устроиться в Американскую администрацию помощи. Но в 1923 году этот факт ей поставили в вину и выслали в Архангельск. С Севера Тагер вернулась в Ленинград лишь через пять лет. Её новым мужем стал критик Корнелий Зелинский, который потом повёл себя как самый последний трус. Она потом даже пожалела, что в своё время не ушла от него к режиссёру Завадскому. А в 1938 году Тагер забрали во второй раз и теперь уже отправили по этапу на Колыму. Выйдя из лагеря, она поселилась на Алтае, в Бийске. Но в 1951 году последовал третий арест и ссылка в Северный Казахстан. Домой Тагер дозволили вернуться лишь в 1954 году. После чего судьба отмерила ей ещё десять лет жизни.

Как сложилась судьба потомков Авроры Шернваль? Начну с её старшего внука Елима Демидова. Своим современникам он всем запомнился по-разному. Одни считали, что новый наследник демидовских миллионов ничего в доставшемся ему хозяйстве не понимал. Здесь можно сослаться на воспоминания известного русского металлурга Владимира Грум-Гржимайло. Он писал, как в 1885 году Елим Демидов впервые появился в Нижнем Тагиле: семнадцатилетний мальчик «ходил в необыкновенных манишках и костюмах; впадал в ужас от заводской пыли, шума и жары. Настойчив был только в спорте. Приехав в Салду, он целый вечер играл на плохоньком китайском биллиарде и добился того, что делал 200 несколько раз подряд. Дел же не понимал и не хотел с ними знакомиться». Правда, когда в 1891 году заводы оказались перед угрозой холода, он проявил необыкновенную человечность, сразу взявшись за устройство столовых. Позже, уже в 1893 году, Елим Демидов породнился с другом своего отца и одним из организаторов «Священной дружины» – графом Илларионом Воронцовым-Дашковым, женившись на его дочери Софье. А вообще ему очень нравилось служить по линии министерства иностранных дел. Хотя вице-директор канцелярии нашего МИДа Ваксель считал Елима Демидова ни на что не годным бездельником и сделал всё, чтобы прикомандировать его к одному из посольств. Кстати, позже он занял место посла в Греции, но когда случился октябрьский переворот, то возвращаться на родину отказался. Но до нас дошло ещё одно мнение об этом человеке. Я имею в виду графиню М.Клейнмихель. Уже в берлинской эмиграции она вспоминала, что «никогда не могла смотреть на Елима без волнения, так как я находился в нём прекрасные черты и взгляд его покойной матери, бывшей в Петербурге моим первым другом. Он унаследовал поэтический дар своего деда и в собрании его стихотворений «Заблуждения» есть очень глубокие и звучные стихи». Скончался Елим Демидов в 1943 году в Афинах. Похоронили его в приходе русской православной церкви. Спустя десять лет там же последний приют нашла супруга Елима Демидова – Софья Илларионовна. Увы, никакого потомства они не оставили, своих детей у них не было.

Второй внук Авроры Карловны – Никита прожил всего два годика. Он умер в 1874 году.

Более удачно сложилась судьба третьего внука – Анатолия Демидова. Как вспоминал Грум-Гржимайло, «он был ещё беспутнее Елима. Его компанию составлял лакей, с которым он устроил парусную лодку и целыми днями катался на Тагильском пруду». Потом Анатолий Демидов был устроен в Гродненский гусарский полк. Когда ему исполнилось двадцать лет, он женился на дочери директора Русского для внешней торговли банка – Евгении Клементьевне Подменер. Однако ему по-прежнему хотелось вести разгульный образ жизни. Об этом можно судить хотя бы по переписке одного из доверенных лиц детей Павла Демидова от Трубецкой – П.Кузьмина с главным наследником демидовских миллионов Елимом Демидовым. 10 марта 1895 года Кузьмин сообщал: «Анатолий Павлович по-прежнему занимается, по временам продолжает увлекаться цыганским хором и преподносит корзины цветов цыганкам, что нередко вызывает спор со мной, так как я отказываюсь платить за эти корзины (по 150 рублей), а карманных денег у него не хватает. Согласно Вашему разговору с П.П. Дурново, денежные дела Анатолия приводятся в порядок; Анатолий постоянно говорит об экзаменах, вполне уверен, что выдержит их, но никак не может решить, в какой полк поступать – в лейб-гусарский или в гродненские гусары (в Варшаву) или же в Нижегородские драгуны на Кавказе».

В следующем письме Кузьмин продолжал рассказ: «Вопрос об экзаменах Анатолию наконец решён, т. е. удалось устроить с помощью П.П. Толстого, чтобы Анатолию назначили при l-м Кадетском корпусе, т. к. ни при каком другом он не выдержал бы их. Страшно только одно, как бы Анатолий не отказался ехать на экзамены, т. к. последнее время он занят цыганкою; денег на неё и из-за неё потратил массу (думаю, около тысяч 30). Я теперь узнал, как он добывает деньги: он, как и обещал Вам, ни одного векселя не подписал, но берёт в разных магазинах вещи (преимущественно бриллианты) и отдаёт их цыганке, а при необходимости иметь наличные деньги закладывает эти вещи через своих милых товарищей... Разумеется, экзамены его будут одна лишь комедия».

Позже жена родила Анатолию Павловичу Демидову трёх дочек: Елену, Евгению и Аврору, которые впоследствии все трое вышли замуж за французов и потом окончательно осели во Франции. Но что потом стало с самим главой почтенного семейства, до сих пор тайна. Никто не знает даже дату его смерти.

Во Франции в 1909 году сразу после своего тридцатилетия завершил свой земной путь и четвёртый внук Авроры Шернваль – Павел Павлович Демидов. Он в семье Демидовых подавал самые большие надежды. Грум-Гржимайло потом писал: «Ему попался хороший гувернёр – приват-доцент Одесского университета – фамилию его не помню. Павел Павлович, говорят, хорошо учился и собирался поступить в Горный институт. Не помню, поступил ли, или провалился на экзамене, или убоялся, – но в конце концов он оказался юнкером Гродненского полка и так вёл себя, что полковой командир радёхонек был, когда этот юнкер, наконец, ушёл из полка. Затем он начал путешествовать. Поехал в Центральную Азию с каким-то англичанином на охоту и побил много каменных баранов. По дороге он остановился на день в Тагиле, чтобы показать тягу на вальдшнепов. Потом поехал в Африку и скоро умер». По решению родственников Павел Павлович-младший был похоронен в родовой усыпальнице Демидовых в Париже на кладбище Пер-Лашез.

далее...